Потерявшая слух и зрение писатель Вера Панова перед смертью пришла к Богу

В 2005 году у Михаила Шишкина вышел роман «Венерин волос», очень благостно принятый критикой. Книгу осыпали всеми возможными наградами, отдельно отмечали прекрасный язык сочинения. Какой же случился скандал, когда один поэт случайно обнаружил в романе обширную, на несколько страниц, выдержку из Пановой. Популярный писатель снял шкуркой и забыл закавычить несколько страниц из автобиографического текста Пановой «Мое и только мое».

'); } else { // Загружаем рекламу if (window.innerWidth < 800) { iddd = 'gxxl'; } else { iddd = 'gxxk'; } window.yaContextCb.push(() => { Ya.adfoxCode.create({ ownerId: 280016, containerId: 'adfox_000000000_1', params: { pp: 'g', ps: 'dbzr', p2: iddd, puid1: '' } }); }); } });

В ответ на обвинения Шишкин отвечал, что сделал все специально, обнаружив нужные ему описания «в бескрайних залежах мемуарного мусора». Что тут ответить, кроме фирменного Сережиного:

- Дядя Петя, ты дурак?

Интересно, что за десять лет до случая с Шишкиным имя Веры Федоровны так же всплыло в связи с другим эмигрантским автором. В 90-е на волне популярности Довлатова выяснилось, что он трудился у Пановой секретарем. В свое время писательница из жалости пригрела хорошего мальчика, а потом Довлатов даже посвятил Пановой несколько анекдотов. Впрочем, беззлобных, что даже удивительно.

Вот, например: «Явились к Пановой гости на день рождения. Крупные чиновники Союза писателей. Начальство. Панова, обращаясь к мужу, сказала: «Мне кажется, у нас душно». «Обыкновенный советский воздух, дорогая!»

Вечером, навязывая жене кислородную подушку, он твердил: «Дыши, моя рыбка! Скоро у большевиков весь кислород иссякнет. Будет кругом один углерод».

Три мужа

Панова родилась в 1905 году в Ростове-на-Дону. О том, что станет писательницей, знала еще с детства. Но из-за революции успела окончить только два класса. Укрепившиеся в городе большевики предложили девочке работать в газете «Трудовой Дон». 15-летняя Вера писала очерки и заметки, подписывая материалы фамилией Вельтман. Она гордилась своим журналистским прошлым и, будучи уже знаменитой, любила повторять про себя: «Я - старая журналистская волчица».

Панова обладала острым аналитическим умом и при этом - женской приметливостью в деталях. А память у нее была феноменальной. Так, в конце жизни она с мельчайшими подробностями воспроизвела приметы своего детства в той самой повести «Мое и только мое».

Она вышла замуж за ответственного секретаря газеты, родилась дочь Наташа, а потом случилась беда, и Вера заболела. Будучи уверенным, что жена не выживет, муж так и не навестил ее. Единственный, кто пришел в палату к умирающей, был корреспонден «Комсомолки» Борис Вахтин. Он и стал ее вторым мужем. У них родились два сына, но счастье оказалось недолгим. Мужа посадили и расстреляли на полигоне в Коммунарке.

С тремя детьми на руках Вера, как жена врага народа, подалась в бега.

Литературная карьера случилась внезапно. Перед началом войны, когда расстреляли наркома внутренних дел Ежова и репрессии поутихли, Панова решила поучаствовать в литературном конкурсе на лучшую пьесу для колхозного театра. К ее удивлению, пьеса «Илья Косогор» заняла первое место, и она получила солидные 7 тыс. руб. Окрыленная успехом, приняла участие в следующем, уже всесоюзном конкурсе с пьесой «Старая Москва». И снова успех: за ее работу чуть не подрались худрук театра Моссовета Юрий Завадский и худрук Пушкинского театра Леонид Вивьен.

Панову вызвали в столицу. Она вернулась в журналистику. В годы войны для подготовки репортажа совершила несколько рейсов на военно-санитарном поезде. Итогом поездок стала повесть «Спутники», удостоенная Сталинской премии первой степени.

Во время работы над повестью она познакомилась со своим третьим мужем, поэтом Давидом Рывкиным, больше известным под псевдонимом Давид Дар.  Про них даже ходила эпиграмма: «Хорошо быть Даром - // получаешь даром // каждый год по новой// повести Пановой».

Старуха в черной накидке

К творчеству Пановой обращались разные режиссеры. Это и Татьяна Лиознова, снявшая фильмы «Евдокия» и «Рано утром», и Анатолий Эфрос (фильм «Високосный год» по роману «Времена года»), и Владимир Венгеров («Рабочий поселок» по одноименной повести)... Три года назад показали сериал «Спутники» от режиссера Ивана Шурховецкого, где главные роли играют Нелли Уварова и Сергей Угрюмов. Несмотря на активное сопротивление родственников Пановой, которые сочли работу неудачной, сериал получил довольно высокий рейтинг на «Кинопоиске».

Интересные воспоминания о Пановой оставил Игорь Масленников. Оказывается, Панова относилась к фильмам по своим книгам очень скептически и даже от «Сережи» поначалу не пришла в восторг. И тем не менее к Масленникову обратилась сама, предложив режиссеру экранизировать «Сентиментальный роман», лучшее свое произведение, как сама считала.

Постановщик пришел в гости к писательнице, испытывая страшное неудобство: он ничего не читал у Пановой, если не считать «Кружилиху», да и ту лет сто назад. А о памятной встрече написал так:

- В просторном кресле передо мной сидит разбитая параличом старуха, полуслепая и полуглухая, с затрудненной речью, с четками в руках, в кружевной черной накидке и с крестом на груди. Разговаривает трудно, глухо... пьет, неловко вытираясь бумажными салфетками и бросая их под стол.

Панова тяжело переживала свое состояние. Во время празднования дней рождений просила гостей вспоминать, какой худенькой и хорошей девочкой она была.

- Как тростиночка! Как веточка! Как спичечка! - упражнялись гости.

После встречи режиссера придавило тяжестью увиденного. Пановой было всего 68, но уже пять лет она была плоха. Особенно больно было видеть, как, разбитая параличом, она пыталась прихорошиться перед гостем и непослушной рукой подкрашивала губы...

Умудрилась подписать режиссеру книгу, на которой уже стоял автограф для ее внучки...

От предложенной работы Масленников не отказался. По его словам, начав читать «Сентиментальный роман», оторваться уже не мог. Он вычитал в книге очень неожиданную и даже крамольную мысль о том, что активные строители коммунизма - всего лишь не видевшие любви люди, достойные жалости и сожаления.

Вместе с Верой Федоровной они написали заявку. Панова подписала ее, а на следующий день умерла от инсульта. Отпевали писательницу в Никольском соборе, там, где ранее отпевали Анну Ахматову…

Табличка на крест

Дурной каламбур, но все семейство Веры, включая саму Панову, подводила именно вера.

Когда-то ее отец, безумно влюбленный в свою жену, тоже Веру, поклялся, что будет называть этим именем всех своих дочерей, сколько бы их ни было. На свет успела появиться только одна девочка. А потом у отца появилась любимая яхта «Вера». Он отмечал на яхте тридцатилетие, но «Вера» перевернулась и именинник погиб. В каком-то смысле Панову тоже подвела вера.

Как рассказывал Масленников, забвение писательницы носило не случайный характер. Дело в том, что в конце дней она пришла к вере. Начала писать религиозные эссе и даже завещала соборовать себя в церкви. Из-за этого отношение властей к ней радикально поменялось. Все некрологи были сухи, а газеты умудрились напечатать возле скупого текста даже не портрет Веры Федоровны, а фото латышской народной писательницы Анны Саксе, еще здравствовавшей в ту пору и похожей по комплекции на Панову.

И все-таки встречи с Масленниковым Панова искала не зря. Перед похоронами обнаружилось, что ей забыли сделать табличку на крест. Поскольку режиссер очень хорошо рисовал, то табличку он сделал сам во время отпевания. Сам же написал сценарий за Панову и снял фильм «Сентиментальный роман» про пылкого коммуниста-газетчика Шуру, который внезапно очутился в любовном треугольнике с двумя девушками - Зоей большой и Зоей маленькой, которых сыграли Елена Проклова и Елена Коренева.

▼ источники